ИНТЕРВЬЮ С ТЕДОМ СЛИНДЖЕРОМ

(МАЙ 2003)

 

Пожалуйста, расскажите немного о себе.

 

Я родился в Англии в графстве Йоркшир в мае 1921 года. Уже в детстве я хотел служить в Королевском Военно-Морском Флоте. Тем не менее, тогда это было невозможно, и уже в 14 лет я работал учеником мясника. Мой заработок был необходим для моей семьи, поскольку у меня было две младшие сестры-школьницы. Жизнь была нелегкой, мы переживали тяжелые времена.

 

Только в 1939 году сбылась моя мечта. На флот в возрасте 16 лет попал и мой двоюродный брат Лесли, с которым мы были очень близки. Он служил на линкоре Barham и позднее погиб на Средиземном море.

 

Помню, как премьер-министр (Чемберлен – ВК) вернулся из Мюнхена, размахивая листком бумаги и говоря, что он обеспечит мир на все времена, и как мой отец сказал, что он «чертов дурак», раз он верит тому, что для Гитлера эта бумажка что-то значит. Так в 1939 году я пошел добровольцем на флот, в первую же неделю войны в возрасте 18 лет. Мой отец тоже служил в военно-воздушных силах: он обучал летчиков обращению с почтовыми голубями, в случае, если их самолет будет сбит. Он на протяжении многих лет был любителем голубей, а во время Первой Мировой Войны в 18 лет пошел в армию.

 

Мы считали своим долгом защитить нашу любимую Англию от вторжения, если Гитлер встанет на путь войны.

 

Как Вы проходили боевую подготовку?

Я проходил подготовку на HMS Raleigh в Торпойнте (графство Девон). Затем я был переведен в Портсмут и, ожидая назначения на корабль, выразил желание служить на небольшом эсминце. Моя просьба была удовлетворена. Портсмут, как и многие другие британские города, подвергся ожесточенным бомбардировкам. Во время одной из бомбежек нас послали спасать людей, которые не могли выбраться из разбомбленных домов. Вернувшись в казармы, мы узнали, что одна из бомб попала и в них – прямо в бомбоубежище, и 12 девушек, которые тоже служили во флоте, погибли...

 

После этого я на судне Maidstone – плавучей базе подводных лодок – отправился в Гибралтар для того, чтобы стать членом команды эсминца Faulknor, который стал моим домом на следующие три с половиной года.

 

Какие обязанности вы исполняли на корабле?

 

У моряка обычно различные обязанности. Я был рулевым – одним из четверых, которые управляют кораблем в море, и был вахтенным во время стоянок в портах. Я был также старшим в команде, которая смотрела за такелажем и выполняла ремонтные работы на верхней палубе. В боевых ситуациях я был наводчиком орудия N1 (носовое орудие).

 

Пожалуйста, расскажите о боях, в которых Вы участвовали.

 

Боев было много. Я участвовал в бою уже в  мой первый день на эсминце Faulknor. Мы входили в состав группы «Н», которая действовала в Западном Средиземноморье и Бискайском заливе. В нее входили линейный крейсер Renown, авианосец Ark Royal, крейсер Sheffield и 8-я миноносная флотилия, лидером которой был Faulknor.

 

Эсминцы перехватили немецкий корабль со многими военнопленными – британскими торговыми моряками. Увидев нас, немцы посадили пленных на шлюпки, покинули судно и затопили его. Это был Alsator – близнец судна Altmark, которое было захвачено британцами у берегов Норвегии. C пленными на Alsator обращались хорошо, и они попросили нас обращаться с немцами на том же уровне. У нас на борту оказалось много немцев, нам с ними предстоял двухдневный путь до Гибралтара. Мы подружились со многими из них: они были такими же парнями, как мы, и они просто делали то, что им говорили их вожди. Некоторые из них до сих пор входят в ассоциацию Faulknor и посещают наши ежегодные встречи.

 

Как вы лично относились к немецким пленным?

 

Мы приняли участие в потоплении 10 или 12 немецких подводных лодок во время войны. Между тобой и торпедой было всего лишь вот столько стали (Тед развел большой и указательный пальцы на несколько сантиметров – ВК). Но у меня не было враждебных чувств к немцам. Они делали свою работу – мы свою. Помню одного настоящего нациста, но о нем никто и не беспокоился – он был просто одним из пленных. Немцы с Alsator были очень испуганы. Я помню, один из них спросил: «Вы собираетесь трр-р-р (расстрелять – ВК) нас?» Мы ответили: «Нет, конечно нет. Англичане не сделают этого. Через Красный Крест передайте своим родителям, что вы в безопасности».

 

Нашей главной задачей было снабжение Мальты продовольствием и доставка самолетов, которые перелетали туда с авианосца Ark Royal. Продовольственные конвои были очень опасными, и мы постоянно подвергались атакам итальянских и немецких самолетов.

 

Группа «Н» также приняла участие в потоплении линкора Bismark. В 1941 году, после многочисленных бомбовых атак и взрывов у самого борта корабля, Faulknor был возвращен в Англию для ремонта и последующих конвоев в Россию.

 

Каковы были условия службы в этих конвоях?

 

Жизнь была тяжелой на таких небольших кораблях как эсминцы, фрегаты и, особенно трудной, - на тральщиках.  Волны часто достигали высоты 15-20 футов, а зимой температура опускалась до 30 градусов. Конвои были постоянно под угрозой атак вражеских самолетов и подводных лодок. Много судов было потоплено.

 

В море нам приходилось все время обкалывать лед с орудий и прокручивать их вращательные механизмы, чтобы они все время были в рабочем состоянии. Каждые 4-5 часов мы скалывали лед с палубы и надстроек. На больших судах это не было проблемой, а вот  один русский эсминец затонул со всей командой из-за обледенения.

 

Думаю, что у них самих не было большого опыта...

 

Наверное. Они не очень часто выходили в море, чтобы помочь нам. Всего пару раз...

 

А страшно было идти в составе конвоев?

Я не помню состояния страха как такового, но мы часто находились в напряжении. Я пошел на флот драться и усвоил то, что это от меня и требовалось. Я больше думал о том, что случится с моей семьей, если мы проиграем войну. Думаю, что самым трудным на войне было бороться с тяжелейшими бытовыми условиями – настолько же, насколько с очень сильным противником...

 

Немецкие тяжелые боевые корабли базировались в Норвегии на небольшом расстоянии от конвойных путей. Тирпитц – самый лучший боевой корабль в те времена – и суда поддержки были постоянной угрозой.

 

Какой конвой оказался для Вас наиболее насыщенным боевыми действиями?

 

Это был, несомненно, конвой PQ18, во время которого происходили крупнейшие морские и воздушные бои из имевших место до того времени... От атак торпедоносцев мы потеряли 8 из 9 судов из расположенной по правому борту колонны всего за 15 минут. На другой день погибло последнее судно – это был транспорт с боеприпасами, и из команды не спасся никто. Всего мы потеряли 13 судов - немцы потеряли много самолетов.

И в скольких арктических конвоях Вы участвовали?

 

Я участвовал в 21 конвое.

 

Где Вы базировались в России?

 

Малые корабли не заходили в Мурманск или Архангельск, мы оставались в Полярном (бухта в Кольском заливе – ВК). Для нас это было малоприятным местом, но мы не стояли долго – самое большое 4 или 5 дней.

 

Какое впечателение у Вас оставили русские?

 

Там было очень мало гражданских, у нас было очень мало шансов общаться с ними, так как по причалу ходили патрули, которые держали людей на расстоянии. Один раз вблизи корабля оказалась маленькая девочка, одетая в меховую шубу, ей было всего 5 или 6 лет. У некоторых из нас был шоколад, который они сохраняли для своих собственных детей, и они предложили ей его. Она глянула через плечо на (советского – ВК) солдата, который внимательно следил за ней, и отказалась. Я подошел к солдату, предложил ему сигареты и кивком головы попросил отойти. Он так и сделал, и девочка взяла шоколад... Больше она не приходила

 

Некоторые из нас получили приглашение посетить местный зал собраний – большой барак из дерева и железа, в котором для нас дали концерт танцоры – прекрасный концерт. Там же я увидел двух мальчишек, игравших в шахматы. Я сыграл с одним из них, и он обыграл меня за 5 минут! Я дал ему плитку шоколада и сказал: «Это тебе за победу».

 

В 1942 году мы пришли в Полярное под Рождество, при этом за три дня до прибытия у нас кончились продукты. Но кто-то в Англии побеспокоился о нас в связи с праздниками и прислал на крейсерах из прибывшего позднее конвоя продукты. У нас стало навалом хорошей еды, мы хорошо отметили праздник и на другой день после Рождества некоторые из нас отправились на соседний с нами русский эсминец со своей едой: индейками, пудингами, бисквитами, пивом и ромом (у них ничего этого не было), чтобы отметить праздник с русскими моряками, которые были очень дружелюбны по отношению к нам.

 

То есть, у Вас с продовольствием было получше?

 

Да, намного лучше.

 

А как вы общались?

 

Ну как: «ты» - «я», жестами. Было весело. Я так напился русской водки, что одному здоровенному русскому пришлось тащить меня обратно на эсминец, так как было мое время заступать на вахту...

 

Тэд, а была ли у вас ненависть к нацистам до войны и во время войны?

 

Да. Я ненавидел нацистов, потому что это были фанатики, мечтавшие править всей Европой. Однако, многие немецкие моряки, которых я встречал, были такими же парнями, как и мы, и мы довольно хорошо общались друг с другом.

 

Что Вы знали о России до войны? Что Вам говорили о России в школе или в средствах массовой информации?

 

Я мало знал о России, помню только, что она была на карте, но о политике в сталинские времена я знал мало. Покинув школу в 14 лет, я не интересовался политикой. У меня не было желания посетить Россию, хотя я очень интересовался остальным миром и именно поэтому хотел поступить на службу в военно-морской флот. Во время войны мы все восхищались тем, как русские, невзирая ни на что, сражались в Сталинграде.

 

По мере того, как развивались события во время войны, мы узнавали больше о Сталине и о том, какова была жизнь при нем. Нам он не нравился, но мы понимали, что ему надо было помочь. Я помню, как-то раз Черчилль прибыл на борт одного из больших кораблей, и нас отправили слушать его. Я не хотел, но пришлось идти. И он сказал: «Я не согласен с Россией, но нам нужно помочь им для того, чтобы помочь самим себе...»

 

Он сказал об этом открыто?

 

Да, он не скрывал своей позиции.

 

И вы, молодые парни, тоже думали так же?

 

Думаю, что да. У нас не было враждебности, но была отстраненность. Русские не были открыты и относились к нам с настороженностью, но моряки были очень дружелюбны – они таковы везде и всюду.

Какой день войны Вам более всего запомнился?

 

Хоть я видел много боев на разных театрах войны, более всего мне запомнился день, когда шесть эсминцев были посланы перехватить Tirpitz. Нам приказали атаковать и торпедировать его. Шесть небольших эсминцев против такого мощного корабля, сопровождаемого другими большими кораблями и эскортом эсминцев! Я сомневался в том, что мы выживем, тем более мы знали, что немцы были такими же хорошими артиллеристами, как и мы. Тем не менее, из-за разных обстоятельств, мы не вступили в бой, были атакованы множеством «штук» и, позднее, самолетами Ю-88. Мы избежали потопления и вернулись на базу.

 

Помню чувство удовлетворения оттого, что удалось спасти Мальту от вторжения и голода, мое чувство радости, когда мы встретили капитулировавший итальянский флот и эскортировали его на Мальту.

 

Я думаю, вы читали книги «Жестокое Море» и «Корабль Его Величества Улисс». Понравились ли Вам книги, и нет ли в них каких-либо преувеличений?

 

Я не читал «Улисса», но «Жестокое Море» было очень реалистичным и хорошо отразило жизнь на эсминцах. Некоторые из американских фильмов (о войне на море – ВК) были дрянными...

 

Что Вы можете сказать о ситуации в «Жестоком Море», когда немецкая подводная лодка была атакована глубинными бомбами в тот момент, когда в воде были моряки с потопленного транспорта союзников?

 

Об этом могли доложить в одном из рапортов, но склонен думать, что такое могло и не случиться. Приняв участие во многих сходных атаках, я полагаю, что мы бы подождали, поддерживая контакт на АСДИКе до того момента, пока моряки не были бы спасены. Хотя обстоятельства на войне заставляют капитанов принимать трудные решения, я не думаю, что был хоть один британский капитан, который мог бы сделать это...

 

Расскажите о бытовых условиях на эсминцах?

 

Мы жили в очень тяжелых и стесненных условиях. Мой кубрик был 18-20 футов длиной и примерно 8 футов шириной, в нем жили 20 человек со своими рундуками, каждый размером в квадратный фут. Они были расставлены вдоль стен и служили стульями. На еду нам полагался 1 шиллинг и 11 пенсов в день. Если ты съедал меньше, тебе причиталась разница, если больше – приходилось доплачивать. В море условия были тяжелейшими: воды на фут на жилой палубе и вечно засорившийся гальюн, что временами делало запах ужасающим. Условия для сна надо было видеть, чтобы поверить этому. Но даже и в этих условиях дух товарищества был очень силен, и все держались друг за друга... Еда обычно кончалась через 4-5 дней после выхода в море, и после этого  мы сидели на бисквитах.

 

Во время вторжения в Сицилию у нас была такая нехватка продуктов и питьевой воды, что мы послали делегацию к капитану, которая передала ему, что мы крайне недовольны тем, что плановики забыли о том. что моряков надо кормить. Он и сам сидел без еды и послал донесение в Адмиралтейство. После это снабжение улучшилось...

 

Спасибо, Тэд. Жаль, что у моего отца, который тоже воевал против нацистов, не было возможности встретиться и поговорить с таким человеком, как Вы.

Возврат к содержанию